ЛАГЕРЬ
У каждого есть возможность отмотать свой срок. Мой срок – 9 лагерей: один трудовой, один спортивный, остальные пионерские. Я относилась к ним как к неизбежности, расплачиваясь за отсутствие бабушек в деревне, и никогда не горела желанием отдать месяц распрекрасных летних каникул казенному быту и хождению строем в столовую.
После второго класса я попала в хитровывернутый лагерь с разновозрастными отрядами. Эксперимент такой, когда в отряде от 16 до 8 лет, как в большой семье. Никогда я не чувствовала себя более одинокой и покинутой. Внезапно из привычной среды сверстников или уж на худой конец – старшей в многодетной семье, оказалась самой мелкой, где мне отводилась роль «подай-принеси». Ее я никак не хотела играть, а осознать бонусы «шестерки» при старших девочках у меня не было опыта.
В лагере я познакомилась с девочкой, она научила меня цыганскому счету до десяти, я её – висеть на турнике без рук. Имя ее не помню, в отличии от счета по-цыгански. Она была такая же худая, два мышиных хвостика и узкое, бледное лицо с белесыми ресницами. Мы были не похожи так, что идеально подходили друг другу. У нее был только один недостаток – она была в другом отряде, а значит: разные палаты, разные столы в столовой, разные лагерные активности. Чертов эксперимент, без него мы сто процентов были бы вместе!
Как и везде в лагерях, все удобства были устроены на улице. Голубой сарайчик с перегородкой посередине, двумя входами по бокам и тремя дырками на каждую сторону. То ли по неведомым лагерным правилам расстановки малых архитектурных форм, то ли в расчете на ажиотаж в случае массового несварения прямо напротив туалета была установлена скамейка. Спросом она не пользовалась, на ней практически никто не сидел. Поэтому я очень удивилась, когда выйдя из голубой будки, увидела там свою подругу.
- Что ты здесь делаешь?
- Я смотрю, кто выходит.
- Зачем?
- Все улыбаются.
- Не может быть!
Я села рядом, чтобы опровергнуть такую нелепость. Я ж сама только что отсюда вышла, там не было ничего, чему улыбаться. Мало того, что это зловонно, далеко не чисто, так еще и всякий раз преодолеваешь страх случайно провалиться. Брр. Однако, это так и оказалось. И даже больше: хмурые, сосредоточенные лица на входе в голубой сарай разглаживаются на выходе, что самой хочется улыбнуться.
Поэтому мы сидели, болтая ногами (обе были мелкие и не доставали до земли) и смотрели на туалет. Был приятно нежаркий день: легкий ветерок и солнечно. Говорить не хотелось, иногда мы перекидывались словами, но думали о своем. Мы достигли дзена из сказки Сергея Козлова, когда ежик и медвежонок считали звезды. А еще я думала, тут есть какая-то тайна: что-то происходит в этом неприятном месте, в действии, о котором стыдно и не принято говорить. Это было страшно интересно и абсолютно непонятно. Я чувствовала себя большой, что могу об этом думать, и бесконечно мелкой, что не могу ответить.
Вскоре, протрубил горн строиться в столовую. Мы побежали по своим отрядам. И кто придумал, чтобы поесть, надо обязательно идти строем и кричать речевку?
